Аюб 30:1-31
А теперь они надо мной смеются –
те, кто младше меня,
чьих отцов я бы погнушался
поместить с собаками при моих стадах.
И к чему мне сила их рук,
если в них истощилась мощь?
Нищетой и голодом изнурены,
бродят они в опалённой земле30:3 Или: «гложут они опалённую землю».,
в разорённом краю, во мраке.
У кустов собирают горькие травы,
и корни дрока – их еда30:4 Или: «дрова»..
Гонят их из среды людей
и, как ворам, кричат им вслед.
Им велят селиться в оврагах долин,
среди скал и в расщелинах земли.
Воют они среди зарослей
и жмутся друг к другу под тёрном.
Отверженный, безымянный сброд,
изгнанный из страны.
А теперь они песней меня язвят,
посмешищем для них я стал.
Гнушаются меня, избегают меня
и в лицо мне плевать не стыдятся.
Всевышний сделал меня слабым и беспомощным30:11 Букв.: «Он развязал мою верёвку и поразил меня».,
и они распоясались предо мной.
Эти отродья нападают на меня с правого боку,
гоняют меня с места на место
и на погибель мне готовят осаду.
Заграждают мне путь;
всё творят на беду мне –
и никто их не сдерживает30:13 Или: «безо всякой помощи»..
Как сквозь брешь на меня идут,
всё круша, на меня бросаются.
Ужасы ринулись на меня;
моя слава развеяна, точно ветром,
и уплыло, как облако, благоденствие.
И теперь угасает во мне моя жизнь;
обступили меня дни скорби.
Ночью ноют кости мои;
боль меня гложет, не зная покоя.
Всевышний хватает одежду мою неистово;
Он давит меня, как воротник рубахи.
В грязь поверг Он меня,
я стал как прах и пепел.
Я зову Тебя, о Всевышний, но нет ответа;
встаю, но Ты лишь смотришь на меня.
Ты безжалостным стал ко мне;
мощью руки Своей гонишь меня.
Ты подхватил, помчал меня в вихре;
Ты швыряешь меня прямо в рокочущую бурю.
Я знаю: Ты к смерти меня ведёшь,
в дом, уготованный всем живущим.
О, никто не поднимет руку на бедняка,
когда тот зовёт на помощь в своём несчастье!
Не плакал ли я о тех, кто в беде?
Разве о бедных душа моя не скорбела?
Но когда я ждал добра, пришло зло;
уповал я на свет, но настала тьма.
Сердце тревогой объято, покоя не ведает;
для меня настали дни скорби.
Хожу почерневший, но не от солнца;
встаю перед людьми и взываю о помощи.
Я теперь брат шакалам
и друг совам.
Кожа моя чернеет и шелушится;
в лихорадке горит тело.
На плач настроена моя арфа,
и свирель моя – на напев печальный.
Аюб 31:1-40
Договор заключил я с моими глазами,
чтобы они не глядели с вожделением на девушку.
Ведь что за удел человеку от Бога свыше
и что за наследие от Всемогущего с небес?
Не беда ли суждена грешникам
и гибель – творящим зло?
Разве Он не видит мои пути
и не считает каждый мой шаг?
Ходил ли я во лжи,
и спешили ли ноги мои к обману?
Пусть Всевышний взвесит меня на верных весах,
и тогда Он узнает, что я непорочен!
Если стопы мои от пути уклонялись,
если сердце моё похотливо следовало за моими глазами,
и руки мои осквернялись,
то пусть другие съедят то, что я посеял,
и исторгнется с корнем мой урожай.
Если сердце моё соблазнялось женщиной,
если я выжидал её у дверей ближнего,
пусть жена моя мелет зерно другому,
и чужие люди с ней спят.
Ведь это гнусное преступление,
грех, подлежащий суду.
Ведь это палящий огонь, низводящий до царства смерти;
он сжёг бы всё моё добро.
Если лишал я слугу или служанку справедливости,
когда они были в тяжбе со мной,
то, что стал бы я делать,
когда Всевышний восстанет на суд?
Что я сказал бы,
будучи призван к ответу?
Разве не Тот, Кто создал меня в утробе, создал и их?
Не один ли Творец во чреве нас сотворил?
Если я бедным отказывал в просьбах
и печалил глаза вдовы,
если один я съедал свой хлеб,
с сиротою им не делясь, –
я с юности растил его, как отец,
и всю жизнь заботился о вдове, –
если я видел гибнувшего нагим
и нищего без одежды,
и сердце его не благословляло меня,
за то, что согрел я его шерстью моих овец,
если поднимал я руку на сироту,
зная, что есть у меня влияние в суде,
то пусть рука моя отпадёт от плеча,
пусть переломится в суставе.
Я боялся бед от Всевышнего
и, страшась Его величия,
я не смог бы такого сделать.
Если бы я на золото понадеялся
и сказал бы сокровищу: «Ты опора моя»,
если бы ликовал, что богатство моё несметно,
что так много собрала моя рука,
если, глядя на солнце в его сиянии
или на луну в её сверкающем шествии,
я втайне прельщался сердцем,
и слал им воздушный поцелуй,
то и эти грехи подлежат суду,
ведь так я предал бы Бога небесного.
Если рад я был гибели моего врага,
ликовал, когда он попадал в беду, –
но я не давал согрешить устам,
не призывал проклятия на его жизнь, –
если в шатре моём говорили:
«Мы не насытились его угощением!» –
но и странник не ночевал на улице,
ведь мои двери отворялись ему –
если я скрывал свой грех, как и другие31:33 Или: «как Адам».,
в сердце своём прятал вину
из-за страха перед толпой,
из-за боязни перед сородичами,
то я бы молчал и сидел взаперти.
(О, если бы кто-нибудь меня выслушал!
Вот подпись моя под тем, что я сказал.
Пусть Всемогущий ответит теперь;
пусть мой обвинитель запишет своё обвинение.
О, я носил бы его на плече,
надевал его, как венец!
Каждый свой шаг я открыл бы Ему,
и, как князь, приблизился бы к Нему.)
Если взывала против меня земля,
и рыдали её борозды вместе,
потому что я ел её плод и не платил за него
и душу владельцев её изнурял,
то пусть растёт вместо хлеба тёрн
и сорные травы взамен ячменя.
На этом закончились речи Аюба.
Аюб 32:1-22
Монолог Элиху
Тогда трое друзей перестали спорить с Аюбом, потому что он был уверен в своей правоте. Но Элиху, сын Барахила, потомок Буза, из рода Рам, разгневался на Аюба за то, что тот считал себя праведным перед Всевышним. Он разгневался и на трёх его друзей за то, что, не сумев возразить, они клеветали на Аюба32:3 Или: «они клеветали на Всевышнего».. Но Элиху не сразу заговорил с Аюбом, потому что остальные были старше его. Когда же он увидел, что тем троим нечего больше сказать, он разгневался.
Первая речь Элиху
И тогда Элиху, сын Барахила, потомок Буза, сказал:
– Я молод годами,
вы же в преклонных летах;
поэтому я и робел
и не смел вам высказать своё мнение.
Я думал: «Пусть говорит возраст;
пусть преклонные годы учат мудрости».
Но нет, это дух в человеке
и дыхание Всемогущего разум дают.
Не одни старики32:9 Или: «Не многие». мудры,
не одни престарелые знают правду.
Поэтому говорю я: «Внимайте мне!
Я тоже скажу вам, что знаю».
Я ждал, пока вы говорили,
суждения ваши слушал;
пока вы искали слова,
я вглядывался в вас.
Но никто из вас Аюба не опроверг,
на его слова не ответил.
Не говорите: «Мы мудрость нашли:
пусть Всевышний обличает его, а не человек».
Если бы против меня он обратил речь свою,
то я не как вы отвечал бы ему.
Они испугались и нечего им сказать,
слов у них не осталось.
Ждать ли мне, раз они замолчали,
раз они стоят здесь, не отвечая?
Мне ведь тоже есть что сказать,
я тоже выскажу своё мнение.
Я переполнен словами,
дух во мне побуждает меня.
Сердце моё, как вино неоткрытое,
как новые бурдюки, готовые разорваться.
Заговорю и найду покой;
разомкну уста свои и отвечу;
не буду смотреть ни на чьё лицо
и льстить никому не стану,
ведь я не умею льстить –
иначе убил бы меня мой Творец!
